Несколько десятилетий назад ГДР отличалась от ФРГ не только политическим строем, но и лингвистическими нюансами – говорили там, конечно, на немецком языке, но понять восточного немца немцу западному порой было весьма непросто. И виной тому был не только саксонский диалект.

"Венн ду дас лезен каннст, бист ду кайн думмер весси" – такие открытки, где кириллицей на немецком значится "Если ты можешь это прочитать, значит ты не какой-нибудь там глупый западногерманец", ожно встретить в сувенирных лавках Берлина и многих бывших восточногерманских городах. Влияние русского языка на язык ГДР было, безусловно, сильным: "большой брат" в лице Советского Cоюза служил примером для вдохновения, в том числе и лингвистического.

Brigade, Traktorist, Kollektiv – эти восточногерманские слова не нуждаются ни в переводе, ни в отдельном представлении. Поскольку многие понятия в ГДР заимствовали из русского языка, то и переводили их дословно – таким образом, стенгазета превратилась в Wandzeitung, а дом культуры – в Haus der Kultur. Товар, который продавали из-под прилавка, в ГДР получил название Bückware – от немецкого глагола bücken (нагибаться).

Важным способом восточногерманского словообразования был юмор. Сокращенное обозначение "СА" (Советская армия) для группы советских войск на территории Восточной Германии немцы "расшифровали" как "Circus Aljosha" (Цирк Алёша). Поскольку официально в СССР (а значит и в ГДР) Бога не было, из положения выходили по-разному. Так, к примеру, рождественскую премию (Weihnachstgeld) заменили на "премию конца года" (Jahresendprämie), Дошло до того, что сатирический журнал в ГДР предложил переименовать рождественского ангела в "Летающую фигурку конца года" (Jahresendflügelfigur).

Помимо обращения "Genosse" (товарищ), вместо стандартного письменного обращения "lieber/liebe" в восточногерманском узусе закрепилось обращение "werter/werte", однокоренное с существительным "der Wert" (ценность). Жители "страны рабочих и крестьян" как могли старались абстрагироваться от капиталистического врага – простые джинсы (Jeans), звучавшие для восточногерманского уха, видимо, слишком по-западному, превратились в элегантные Niethosen.

По разным оценкам, в лексиконе осси – как называли восточных немцев – было от 800 до 1400 специфических слов, которые требовали перевода на "западнонемецкий" или пояснения. Помимо идеологической лексики, язык ГДР также отличает номинальный стиль и большое количество генитивных конструкций, которые в большинстве случаев были калькой с русского языка – например, выражение "Held der Arbeit" (от советского "героя труда"), на немецкий обычно переводится одним составным словом "Arbeitsheld".

По словам лингвиста Манфреда Хельмана (Manfred Hellman), после объединения Германии в стране наступил "коммуникативный хаос". "Немцы на западе думали о выручке и убытках, а немцы в ГДР говорили о разнарядке и выполнении плана", – говорит Хельман. Сложность представляло и различное коммуникативное поведение объединившихся немцев: некоторые реалии западной жизни, как, например, собеседование для приема на работу жителям ГДР были в диковинку, и как себя вести в такой ситуации, им тоже было неясно. К тому же, оказалось, что выросшие при диктатуре восточные немцы, совершенно не умеют отстаивать свою точку зрения – в ГДР подобная "дерзость" могла стоить карьеры или даже жизни.

Ирина Михайлина