Из меню ресторанов Ганновера пропало традиционное немецкое блюдо под названием цыганский шницель. Причина тому не его вкусовые качества, а возмущение местных цыган, считающих название блюда дискриминирующим. Germania-Online решила разобраться в тонкостях немецкой лингвистической кухни.

Свое название мясной шницель с соусом из паприки, помидоров, лука и шампиньонов получил в далеком 1903 году, видимо, благодаря большому количеству специй – кто как не кочевой народ знает толк в обжигающих страстях? Блюдо с перчинкой, тут же ставшее популярным в закусочных, и по сей день остается одним из любимых специалитетов немецкой кухни наравне с колбасками с соусом карри.

Но вдруг над популярным фаст-фудом нависла проблема лингвистического характера: слово "цыган" (der Zigeuner) после окончания Второй мировой войны стало считаться в немецком языке оскорбительным. Геноцид цыган являлся частью политики Третьего рейха, когда, по разным оценкам, было убито около 200 тысяч представителей этой нации. Негативная историческая коннотация вычеркнула слово из немецкого узуса, заменив его нейтральным выражением "синти и рома" (Sinti und Roma) по названию основных ветвей западного цыганства.

По словам руководителя Общества немецкого языка Хольгера Клатте (Holger Klatte), употребление различных названий и понятий в рамках одного языка определяется вековыми традициями. "Слова сами по себе не могут быть оскорбительными, и нам не удастся уничтожить расизм, если мы просто запретим их", – подчеркивает лингвист.

С подобной проблемой когда-то столкнулась и популярная в Германии сладость "Поцелуй негра" (Negerkuss) – воздушный зефир в шоколадной глазури. Признанный расистским, десерт был вынужден сменить название на нейтральное "Шоколадный поцелуй", поскольку слово Neger стало считаться в немецком языке оскорбительным. Альтернативный вариант названия – "Поцелуй мавра" – также был признан дискриминирующим и поэтому запрещен.
В начале года немецкое издательство Thienemann Verlag провело ревизию сказки "Маленькая Баба-Яга", вычеркнув из нее такие неполиткорректные слова, как "негритосик" и "китайчонок". Чуть ранее были внесены правки и в немецкий перевод "Пеппи Длинный Чулок" шведской писательницы Астрид Линдгрен: отец Пеппи, всю жизнь бывший "негритянским королем", стал эвфемистично именоваться "королем южных морей".

Национальная тема – вообще одна из самых болезненных, а в Германии с ее историческими особенностями тем более. В угоду толерантности об иностранце, постоянно проживающем в стране, немцы скажут, что у него "миграционное прошлое" (Migrationshintergrund) – и никакой он не мигрант и не понаехавший. Дошло до того, что в Германии уже начали шутить, что файл, скачанный в интернете, становится файлом с "миграционным прошлым".

Отдельным полем для дискуссий на тему языкового политеса служит гендерный вопрос. Немецкие феминистки, так долго отстаивавшие свои права, в последнее время перешли в контрнаступление. Так, например, летом этого года университет Лейпцига утвердил единое обращение ко всем учащимся и сотрудникам заведения… в женском роде. Так что к лектору-мужчине по уставу теперь нужно обращаться "господин преподавательница" (Herr Professorin) и никак иначе. Ректор университета Беате Шюклинг обосновала решение тем, что женщин в преподавательском составе больше мужчин.

Обращение к молодой и незамужней девушке "фройляйн" (Fräulein) также исчезло из употребления: мало того, что само слово среднего рода, так ведь и молодых мужчин принято называть гордым "герр", а женщинам, видите ли, для полноценного статуса в обществе нужно ждать предложения руки и сердца. В конце концов немецкие феминистки так прижали лингвистов, что в 1981 году обращение "фройляйн" было признано "сексистским".

Ирина Михайлина