Добро пожаловать на сайт Федерального министерства иностранных дел
Макс Фриш: бегство из рая
В СССР им зачитывались наравне с Маркесом, Фолкнером или Ремарком. Тем временем "властитель душ", склонившись над пишущей машинкой, десятилетиями мечтал о Нобелевской премии.
Дождливым вечером 1937-го 26-летний журналист "Нойе Цюрихер Цайтунг" разжигает огонь и хватает толстые тетради. На мгновение задумывается. Нет, он больше не хочет писать, он разочарован – и с этой мыслью смотрит, как один за другим исчезают в огне его тексты. За "Ответом из тишины" сгорает "Юрг Рейнгарт" – дебютный роман, обещавший принести славу. Все, с писаниной покончено – пора браться за мужское занятие. По совету друзей Макс Фриш начинает изучать архитектуру. Но юношеская мечта вызывает рецидив и в итоге спасает его творческого самоубийства. И это – большая удача для немецкоязычной литературы XX века.
Впрочем, нельзя сказать, что его архитектурная деятельность была безуспешной: по проектам Фриша в Швейцарии построен целый ряд зданий, среди них Большой открытый бассейн в Цюрихе (Max-Frisch-Bad) c десятиметровой вышкой, на которой, говорят, однажды стоял Бертольд Брехт. Он-то вместе с издателем Петером Зуркампом, как считается, окончательно вернул Фриша к литературной жизни. Признание шло медленно, зато застало его при жизни: имя Фриша стало греметь лишь с 50-х, когда в свет вышли три романа: "Штиллер" (1954), "Homo Faber" (1957) и "Назову себя Гантенбайн" (1964).
Их автор – тончайший психолог мировой литературы. Проза Фриша – глубокое и кропотливое исследование человека и его социальных ролей в форме безжалостного, исповедального рассказа от первого лица, в котором граница между жизнью и фикцией размыта до неузнаваемости. "Каждый человек рано или поздно выдумывает историю, которую считает своей жизнью", – писал Фриш. В его трилогии прослеживаются различные пути самоидентификации: в "Штиллере" герой на отрез отказывается быть собой, в "Фабере" без остатка растворяется в цивилизации, в "Гантенбайне" живет в параллельных мирах.
Быть может, в этом и секрет живучести Фриша, писателя вне моды, времени и пространства. Нужно ли говорить, что эти романы еще при жизни писателя получили статус культовых, да и полвека спустя думающая молодежь продолжает зачитываться ими. Удивительная вещь: сегодня, в эпоху трубопроводов и турбин, Вальтер Фабер легко прочитывается как западный технократ из ранга топ-менеджеров, приносящий семью и любовь на альтарь карьеры. Пожалуй, мужчины у Фриша – собирательный образ современного ему, да и нам, интеллектуала. Эгоцентричные агностики, нерешительные и неуверенные в себе, они обречены вести жизнь одиночек: они бегут от реальности в поисках лучшей жизни, свободной от внутренних конфликтов и неизбежных повторений.
В общем, так отчасти жил и сам писатель – высоколобый, с широким лицом, толстыми очками, пухлой сигарой или трубкой, таким он предстает на фотографиях. В расцвете лет благополучный швейцарец мечтал о Нобелевской премии, самозабвенно стучал на пишущей машинке, имея виллу в живописном Тичино и дорогой английский "Ягуар", бежал от общества и в поисках любви колесил по свету. В начале 60-х в Италии Макс Фриш знакомится с австрийкой Ингеборг Бахман, это была яркая и мучительная связь. Бурные отношения, осложнявшиеся литературным соперничеством и метаниями из Рима в Цюрих, нашли отражение о обоих – в "Монтоке" и "Гантенбайне" Фриша и "Малине" Бахман.
Волею судьбы Фриш сменил 19 адресов: помимо разных уголков Швейцарии, жил в Италии, Германии и США, бывал на Балканах, Кубе, в Мексике, а также в СССР, считавшем, кстати, что своими текстами Фриш обличает "болезни капиталистического мира". Одним из любимых мест Фриша был Берлин, где он в конце 60-х общается с Кристой Вольф, Гюнтером Грассом и Уве Йонсоном и куда переезжает в 1972-м, чтобы просить руки у молодой немки. Память о Фрише здесь жива по сей день: его имя высечено на звонке дома на Заррацинштрассе, 8 в районе Берлин-Фриденау.
Принято считать, что у Фриша не сложились отношения с родиной. Незадолго до смерти он с возмущением узнает, что долгие годы, будучи политически неблагонадежным, находился под наблюдением секретных служб Швейцарии. Как отмечают исследователи, ранее в своих эссе и пьсах (в т.ч. "Бидерман и поджигатели" и "Андорра") Фриш прямо или косвенно ставил под сомнение "национальный миф", независимость и нейтралитет "страны банкиров", при этом ввиду своей склонности к моралите оставался космополитом с истинно швейцарским характером. Впрочем, в горячо любимом им Цюрихе предпочитают говорить: чтобы полностью понять Макса Фриша, нужно родиться швейцарцем.