Накануне своей поездки дипломат рассказал Germania-Online о том, какой опыт Россия могла бы перенять у Германии для трансформации своей энергосистемы, отчего немцы такие "зеленые" и почему эпоха ископаемого топлива в конечном итоге должна подойти к концу.

– Господин Фишер, с 2014 года Вы занимаете в германском МИДе пост Уполномоченного по вопросам глобализации, энергетики и климатической политики. Каковы Ваши цели на этой должности?

– Моя задача заключается в том, чтобы помочь федеральному правительству Германии реализовать свои цели в климатической политике. Мы хотим защитить мировой климат и добиться того, чтобы глобальное потепление не превысило пресловутой отметки в два градуса по Цельсию. Крайне важно, чтобы глобальный климат остался на том уровне, на котором он находился с самого начала развития человеческой цивилизации и к которому мы, люди и природа, приспособлены. Если потепление превысит эту отметку, то нас ждут большие проблемы.
Однако одной из ключевых задач для меня и моих коллег в МИД Германии является не только реализация этих задач, но и распространение информации о наших целях и возможностях в области международного сотрудничества в этой области.

– В рамках саммита G7 в Эльмау в июне этого года страны-участницы объявили о своем намерении до конца этого столетия полностью отказаться от использования ископаемого топлива – угля, нефти и газа. Вы считаете относительно быструю декарбонизацию энергосистемы Германии реалистичной задачей?

– Стопроцентного отказа от угля, нефти и газа не будет – была поставлена цель достичь "глубокой декарбонизации", поскольку даже если нетто-эмиссия (парниковых газов – прим. Germania-Online) окажется на нулевой отметке, то все равно возможны отдельные выбросы. Ведь есть леса, грунт и океан, которые их поглощают. В заявлении стран G7 говорится о том, что к 2050 году наши выбросы должны снизиться на 60-70 процентов по сравнению с 2010 годом. Это значит, что в ближайшие 15-20 лет нам необходимо произвести ряд кардинальных изменений. Иначе – и это доказано наукой – нам не удастся удержать уровень потепления Земли на отметке в два градуса.

– И как произвести эти изменения?

– Парниковые газы поступают в атмосферу в основном из энергосистемы – при получении энергии и ее использовании. Поэтому нам необходима трансформация нашей энергетической системы, и мы уже запустили этот процесс. То есть с одной стороны, нам необходимо пересмотреть то, как мы производим, транспортируем и используем энергию, а с другой – подумать о том, каким образом мы можем защитить, сохранить и развить источники, позволяющие обеспечить снижение выбросов углерода. Например, позаботиться об охране лесов.

– И при этом Германия намерена отказаться от ядерной энергии. Как это совместить со столь амбициозными замыслами?

– Это особый вызов для нас! Мы отказываемся от атомной энергии не из-за изменения климата, а поскольку большинство жителей Германии считают, что она несет в себе риски, которые они не хотят на себя больше брать. Германия – большая страна с сильной промышленностью и современной экономикой. Поэтому мы и поставили перед собой столь высокую цель – новая энергетическая политика (нем. Energiewende – прим. Germania-Online) с условием отказа от ядерной энергии.

– Каких результатов Вы ждете от 21-й конфереции ООН по вопросам изменения климата, которая состоится в декабре этого года в Париже?

– Самое важное для нас – послать ясный сигнал всем жителям нашей планеты, в том числе и участникам рынка, о том, что мы хотим достичь глубокой декарбонизации. Страны-члены ООН должны четко дать понять, что теперь это – те условия, в которых нашим экономикам придется работать. Чтобы этот факт ни у кого не вызывал сомнений, и у всех стран была возможность подготовиться.

– Однако последние конференции по вопросам климата нельзя назвать успешными.

– И мы научились извлекать уроки из наших поражений. Раньше мы придерживались так называемого принципа top down (в переводе с английского: сверху вниз – прим. Germania-Online), стараясь договориться о конкретном уровне сокращения выбросов парниковых газов. Но многие страны оказались к этому не готовы с политической точки зрения. Теперь же мы попробуем другой подход – так называемый bottom up (в переводе с английского: снизу вверх – прим. Germania-Online). Теперь все – и это особенно важно – абсолютно все страны-члены ООН добровольно и в соответствии со своими возможностями предоставят информацию о том, в каком объеме они обязуются сократить выбросы парниковых газов.

Кроме того в новом соглашении (Международное соглашение по климату, которое должно прийти на смену Киотскому протоколу после 2020 – прим. Germania-Online) особенная роль будет отведена адаптации к изменениям климата. Говоря о сокращении парниковых газов, мы хотим, чтобы мировое сообщество договорилось о единой долгосрочной цели, которая позволила бы нам сохранить глобальное потепление в пределах двух градусов. Для этого необходимо выработать механизм, в рамках которого мы будем регулярно проверять вклад каждой отдельной страны и производить калибровку с нашей долгосрочной целью. В Париже мы также постараемся убедительно доказать, что предоставление финансовой поддержки для развивающихся стран будет эффективной мерой в выстраивании экологически чистой экономики и приспособления к последствиям изменений климата.

Но может случиться и так, что в декабре нам еще не удастся выступить в достаточной мере амбициозно, чтобы сказать наверняка: вот так мы точно достигнем нашей цели удержать потепление в пределах двух градусов. Значит, в ближайшие пару лет нам придется над этим поработать. Главное, что все страны принимают в этом участие.

– К вопросу о финансах. Многие страны заявляют, что им для начала нужно поставить на ноги свою экономику, а затем только думать о защите окружающей среды. Это вообще совместимые вещи?

– Защита окружающей среды и развитие экономики не исключают друг друга, поскольку трансформация энергетической системы несет с собой много шансов для экономики. Германия сейчас занимается проводит новую энергетическую политику (и, между прочим, уже есть много исследований, которые доказавают ее финансовую эффективность), и у нас очень амбициозные планы в области защиты окружающей среды. Однако мы также стоим на пороге третьей промышленной революции. Мы переходим от ископаемых и централизованных источников топлива к альтернативным и децентрализованным и совмещаем это с развитием информационной техники. Мы уверены, что эпоха ископаемого топлива должна подойти к концу, иначе мировой климат будет разрушен. А те, кто говорят, что защита окружающей среды дорого обходится, пусть сначала посчитают, во сколько обходятся последствия климатических изменений.

– Господин Фишер, Вы скоро отправляетесь в деловую поездку в Москву. Как Вы оцениваете Россию в деле борьбы с глобальным потеплением?

– Мы хотим видеть Россию своим партнером во всех глобальных вопросах, в том числе и в деле международной борьбы с глобальным потеплением. На Конференции ООН по климату у России особенно важная роль и ответственность. Я скоро поеду в Москву, чтобы встретиться с членами правительства, а также с представителями неправительственных организаций, учеными и студентами, и пообщаться с ними о вопросах климата и новой энергетической политике Германии. Я слышал, что охрана окружающей среды не является для россиян приоритетной темой. У нас с этим дело обстоит иначе.

– Какой опыт Россия могла бы перенять у Германии в вопросе перехода на альтернативные источники энергии? Часто говорят, что, например, для получения солнечной энергии у России не так много возможностей.

– Я считаю, что у России большой потенциал для развития альтернативных источников энергии, причем во всех областях – энергии солнца, ветра, воды и биомассы. У такой большой страны вообще большой потенциал! Поэтому наш опыт в трансформации своей энергосистемы мог бы быть для России интересен.
Но также и наше мировозрение в этом вопросе – глубокое понимание того, что с нашим климатом что-то не в порядке, что в значительной мере в этом виновато человечество и что мы можем как-то этому воспрепятствовать. В Германии мы так активно занимаемся темой охраны окружающей среды, потому что жители страны этого требуют от политиков. Кстати, именно так и возникла идея перехода на альтернативные источники энергии, который с 2000 года закреплен на законодательном уровне.

– Почему немцы такие сознательные в этом вопросе?

– Никто не знает, почему немцы стали такими "зелеными". Я лично рискну предположить, что причины кроются в нашей истории. Немцы очень много вещей сделали неправильно, поступали безответственно и преступно. И поэтому после 1945 года нам всегда особенно сильно хотелось поступать правильно и хорошо и брать на себя долгосрочную ответственность. Не то чтобы мы более моральные, чем все остальные, но у нас в обществе широко распространенно мнение, что мы не должны преследовать только наши национальные интересы, что мы должны думать о том, что происходит за пределами нашей страны.

– А что на Ваш взгляд могло бы побудить Россию, страну с таким количеством сырьевых запасов, перестроить свою энергетическую систему?

– Ключевое слово – диверсификация. Если сильно полагаться на доход из одного источника, сырьевого экспорта, но, конечно, можно иметь высокие доходы. При условии, что цены на нефть высоки. Однако если цена на нефть падает, например как сейчас, то доходы резко сокращаются, а возможностей это компенсировать мало. Мы считаем, что в долгосрочной перспективе будущее за альтернативной энергетикой – новыми технологиями в этой области, продуктами и рынками. Так что имеет смысл в этом поучаствовать и подумать о том, как дальше обходиться с экономикой, в основе которой лежит доход от традиционных источников энергии.

Беседовала Ирина Михайлина

22.09.2015