Один из главных внешнеполитических триумфов канцлера ФРГ Конрада Адэнауэра случился осенью 1955 года в Москве – спустя десять лет после окончания Второй мировой войны ему удалось уговорить Никиту Хрущева освободить почти десять тысяч немецких военнопленных. Для этого Бонну пришлось пойти на установление дипотношений с Москвой вопреки своим опасениям, что этот шаг отсрочит объединение с ГДР. Путь до объединения Германии действительно предстоял еще долгий, но тогда, 60 лет назад, началась новейшая история в отношениях между Бонном (а затем и Берлином) и Москвой.

Первые десять лет после капитуляции нацистской Германии во Второй мировой войне отношения между Западной Германией и Советским союзом оставались достаточно напряженными. Кремль придерживался в отношении Германии теории двух государств, что делало невозможным объединение Германии, а идеологические расхождения с советской властью только подливали масла в огонь. Москва видела в Западной Германии империалистского агрессора, отказывавшегося признавать свои послевоенные границы (границу по линии Одер-Нейсе, установленную странами-союзниками на Потсдамской конференции в 1945 году, Бонн признал лишь в 1970 году в рамках Московского договора).

Парижские соглашения 1954 года, провозгласившие суверенитет Западной Германии и открывшие ей путь в НАТО, способствовали тому, что следующий 1955-й год стал переломным в отношениях между Бонном и Москвой. Еще в самом начале, 25 января, Советский союз опубликовал указ Президиума ВС СССР "О прекращении состояния войны между Советским союзом и Германией" – ведь несмотря на безоговорочную капитуляцию Германии в 1945 году, Москва мирного договора с Германией так и не заключила. В мае 1955 Западная Германия вступила в Североатлантический альянс, в ответ на что Москва инициировала в рамках Варшавского договора создание военного союза социалистических стран.

Казалось, ситуация накаляется, но вдруг в начале июня Адэнауэру приходит письмо от советского правительства с приглашением посетить Москву "для восстановления дипломатических и торговых отношений". Западная Германия, стремившаяся к восстановлению германского единства, в дипотношениях с Москвой заинтересована не была. Тем не менее, спустя десять лет после окончания войны в Советском союзе оставались тысячи немецких военнопленных, и канцлер надеялся решить в Москве вопрос об их возвращениии в Германию.

Адэнауэр прибыл в Москву 8-го сентября. Первый обмен любезностями и дипломатические речи остались в прошлом, как только стороны сели за стол переговоров. Очень скоро Кремль дал понять, что отпускать немецких военнопленных, среди которых были и бывшие эсесовцы и надзиратели концларегей, там никто не собирался. На второй день переговоров председатель Совета министров СССР Николай Булганин выступил с эмоциональной речью, припомнив Освенцим, Майданек, Бабий Яр и другие преступления Третьего рейха, подчеркнув, что все они находятся на совести немецких военнопленных. Аденауэр, ненавидевший Гитлера с момента его прихода к власти в 1933 году, был взволнован и растерян. Шансы на успех таяли.

После нескольких неудачных попыток договориться с советской стороной немецкая делегация решила вернуться в Германию раньше срока, попросив авиакомпанию Lufthansa предоставить самолет. По официальной версии, линия прослушивалась советскими спецслужбами и эта новость тут же дошла до руководства страны. В тот же вечер на приеме в Кремле Булганин наконец предложил Адэнауэру сделку – Германия заключает с СССР дипломатические отношения, а через неделю немецкие военнопленные отправляются домой. Гарантией соглашения выступило честное слово Никиты Хрущева. Адэнауэр такие условия принял.

Москва сдержала слово – из советских лагерей в Германию вернулось почти десять тысяч немецких военнопленных и около 20 000 гражданских лиц. Нацистских преступников ждали суды и пожизненные приговоры, простых солдат – их семьи. На одном из самых известных фотоснимков статный Адэнауэр стоит в аэропорту Кёльна, а пожилая женщина целует ему руку – канцлер только что прилетел из Москвы, а женщина узнала, что благодаря ему ее сын наконец вернется домой с войны.

После этого популярность Адэнауэра в Германии взлетела вверх – на парламентских выборах в 1957 году его партия Союз ХДС/ХСС в первый и пока последний раз в своей истории получила абсолютное большинство. После смерти канцлера – в 1967 году – в Германии провели опрос, чтобы выяснить, какие заслуги Адэнауэра были для немцев наиболее важными – возвращение немецких военнопленных домой было на первом месте. Парадокс, но оказалось, что главный политический триумф Адэнауэра, приложившего все усилия ради "западной интеграции" Германии, ждал его не в Вашингтоне, Лондоне или Париже, а в Москве.

Ирина Михайлина