Добро пожаловать на сайт Федерального министерства иностранных дел
Смерть и девушка: "Небеса подождут" в российском прокате
Кадр из фильма "Небеса подождут", © Наше кино
Давно в кинотеатрах не было фильмов с Тилем Швайгером. Поклонники наверняка успели соскучиться. Но в картине "Небеса подождут" его герой – вовсе не главный. Это романтическая мелодрама о девушке, которая совершает свое последнее путешествие и находит большую любовь.
На немецком у фильма Андре Эркау совсем другое название. Понятно, почему российские прокатчики поспешили его смягчить. Если бы на постерах в кинотеатрах красовалось оригинальное "Gott, du kannst ein Arsch sein!" ("Бог, ты иногда такой засранец!"), это могло бы повлечь не самые приятные последствия: чувства некоторых зрителей сейчас так легко оскорбить. Однако в самом фильме кощунственная фраза осталась на месте. Татуировку с хулиганским текстом набивает на груди главная героиня, 16-летняя школьница Штеффи (Зинье Ирслингер).
Ее жизнь после выпускного была распланирована. Сначала путешествие с классом в Париж и романтическая ночь в отеле с бойфрендом, потом – стажировка в полиции. Но неожиданно на медкомиссии ее завернули. Свой страшный диагноз Штеффи узнает в больнице в присутствии ошарашенных родителей (Хайке Макач и Тиль Швайгер). Врач объявляет, что при самом лучшем раскладе она сможет дожить только до Рождества. А химиотерапию следует начать уже в ближайшие дни. По этой причине мама не пускает дочь в Париж, но та все равно сбегает туда в компании симпатичного байкера (Макс Хубахер) из передвижного цирка. Родители отправляются за беглецами вдогонку.
Картина основана на реальных событиях. Папа-пастор, прототип персонажа Швайгера, написал о своей дочери книгу, и история девочки нашла настолько живой отклик в сердцах читателей, что люди стали делать такие же татуировки – кто-то в память о ней, а кто-то в попытках справиться с собственной болезнью. Но фильм все самое грустное оставляет за кадром. Несмотря на печальный зачин, он смотрится как типичный молодежный ромком: Штеффи и мотоциклист Стив сначала не могут найти общий язык, придумывают друг другу обидные клички, ругаются, а потом вдруг понимают, что это любовь.
Кажется, таких фильмов было снято уже великое множество. И не только в Америке, где стали популярными "Виноваты звезды" и "В метре друг от друга" – романтические драмы о неизлечимых болезнях, обрывающих юные жизни. Но у немецкого кинематографа с этим жанром особые отношения. В лучшей сцене картины "Небеса подождут" Стив привозит Штеффи на пляж. "Ну и чего?" – разочарованно говорит героиня, глядя на волны. "Это же море! Ты не хочешь его увидеть? – удивляется ее спутник. – Все больные раком едут на море!"
Подобного разговора, конечно, не было в книге, по которой написан сценарий. Это остроумная отсылка к фильму Томаса Яна "Достучаться до небес". В нем два смертельно больных красавца (одного из них играл молодой Тиль Швайгер) сбегали из больницы, чтобы увидеть морской берег. Этот же эпизод объясняет, откуда взялось русскоязычное название: оно тоже призвано напомнить зрителю о культовой картине конца 90-х.
Мотивы моря и путешествия в фильмах о неизлечимых болезнях возникли не просто так. Американская писательница Сьюзен Зонтаг в 70-е годы опубликовала гениальное эссе "Болезнь как метафора". В нем она рассматривала культурные мифы, связанные с туберкулезом легких и раком. В предыдущие эпохи загадочным по происхождению, коварным и неизлечимым заболеванием считалась чахотка. Это привело к ее романтизации. В искусстве – особенно в литературе – туберкулез стал болезнью тонких нервических натур: то гениальных поэтов, то трепетных дев (на какое-то время худоба, мертвенная бледность и горячечный румянец даже стали идеалами женской красоты).
В XIX веке врачи прописывали состоятельным клиентам другой климат – так больные чахоткой превратились в романтических скитальцев, вечно странствующих в поисках исцеляющей или приносящей покой местности. Позже этот троп перекочевал из книг на экраны: отсюда все истории о путешествиях и желании увидеть море (как вариант – Париж, Амстердам, да что угодно). Роуд-муви, дорожное кино – до сих пор самый популярный жанр для рассказа о неизлечимой болезни, "Небеса подождут" и "Достучаться до небес" тут совсем не исключение.
В XX веке такой же мистификации, но с меньшей долей романтизма, подверглись онкологические заболевания. Они тоже стали фигурой речи, обросли мифами, превратились в инструмент для манипуляции. Зонтаг призывала к обратному процессу: демистифицировать рак, очистить представления о нем от налипших метафор, относиться к нему как к болезни, а не как к каре свыше или символу всего самого чудовищного, что породило человечество.
Совсем скоро на русском языке должна выйти книга Ульрике Мозер "Чахотка. Другая история немецкого общества" (Schwindsucht. Eine andere deutsche Gesellschaftsgeschichte). Она во многом продолжает работу Зонтаг, но в фокусе – только Германия. Что тоже не случайность. Именно на немецком было написано произведение, подытожившее всю историю туберкулеза как романтической болезни в мировом искусстве, – "Волшебная гора" Томаса Манна. А с раком и другими неизлечимыми болезнями вот уже которое десятилетие скрупулезно разбирается немецкий кинематограф. Фильмы об уходе из жизни – его важная составляющая, отдельный поджанр, благополучно существующий и в сложном авторском кино ("Остановка на перегоне", "Сестренка"), и в мейнстриме ("Последнее турне").
Но вне зависимости от того, мягче или жестче подается сюжет, немецкие сценаристы и режиссеры, даже работая с устоявшимися клише, почти всегда стараются продвинуть его в сторону, указанную Зонтаг. В этом смысле "Небеса подождут" можно рассматривать как легковесную мелодраму, плакатно призывающую наслаждаться каждым мгновением, отведенным человеку на земле, а можно вслушаться в оригинальное название и увидеть в фильме вполне успешную попытку побороться с мифологическим наполнением болезни. Нет никакой кары или рока. Есть только реальность, а в ней – живой человек.
Ксения Реутова
