Добро пожаловать на сайт Федерального министерства иностранных дел

Берлинале-2020: искусство требовать жертв

Кадр из фильма Никогда, редко, иногда, всегда

Кадр из фильма "Никогда, редко, иногда, всегда", © 019 Courtesy of Focus Features

27.02.2020 - Статья

Берлинский фестиваль подходит к концу. В конкурсе состоялись премьеры картин, споры о которых наверняка продолжатся и после подведения итогов. Американская драма об абортах, новая экранизация романа "Берлин, Александерплац" и скандальная премьера "Дау. Наташа" – рассказываем о главных показах подробно.

До церемонии вручения "Золотых" и "Серебряных медведей" информация о том, какие фильмы понравились членам фестивального жюри, остается загадкой. Зато всем желающим доступны рейтинги критиков – самый престижный из них делает журнал Screen. За несколько дней до окончания фестиваля в нем лидирует американская драма "Никогда, редко, иногда, всегда". Это история одного аборта: школьница из Пенсильвании узнает о беременности и в компании кузины едет в Нью-Йорк, чтобы ее прервать. В родном штате сделать это невозможно – законодательство слишком строгое, и даже сотрудники специализированного центра, который, по идее, должен помогать женщинам, настаивают на том, что аборт – это убийство.

Тема сложная и крайне политизированная, но режиссер Элайза Хиттман виртуозно избегает плакатности и делает деликатное, тонкое, умное кино. Тут почти нет диалогов, героини понимают друг друга без слов. Мир, который их окружает, тоже не нуждается в дополнительных комментариях. И для взрослой женщины, и для молодой девушки он является постоянным источником дискомфорта и травм. Отец груб и равнодушен, начальник использует свое положение в личных целях, случайный попутчик из автобуса покупает поцелуй за деньги. Любой встречный мужчина в любой момент готов предъявить свои права на женское тело, самой хозяйке оно не принадлежит.

Кадр из фильма Сестренка
Кадр из фильма "Сестренка"© Vega Film

О женщине в сложнейшей жизненной ситуации рассказывает и "Сестренка" Стефани Шуа и Вероники Реймонд – копродукция Германии и Швейцарии с немецкими суперзвездами Ниной Хосс и Ларсом Айдингером в главных ролях. Они играют близнецов из театральной семьи: он актер берлинского театра "Шаубюне", она драматург. Тут у фильма появляется дополнительное мета-измерение: "Шаубюне" – родной театр Айдингера, он, как и его герой, тоже играл там Гамлета, а роль режиссера и друга семьи в фильме исполняет легенда театра и его худрук Томас Остермайер.

Сам персонаж, впрочем, не равен актеру. У него рак, он только что пережил трансплантацию и очень хочет вернуться обратно на сцену. Сестра рядом – помогает, обнадеживает, защищает. Но болезнь вернется, и современным Гензелю и Гретель (эту параллель герои фильма проводят неоднократно) придется расстаться.

В последние годы в немецкоязычном кино появилось несколько самостоятельных поджанров, и один из них – это как раз Sterben-Drama, кино о том, как уходит из жизни современный европеец. Эти фильмы всегда невероятно точны и в интонации, и в деталях – возможно, потому, что мало кто станет снимать про уход любимых без соответствующего жизненного опыта. В России, конечно, такие картины выглядели бы совсем по-другому. В немецких смерть так же буржуазна, как жизнь, герои – обезболенные и не испытывающие финансовых трудностей – лежат в идеальных одиночных палатах. Их заботит только экзистенциальное. Все бытовые вопросы уже решены.

"Сестренка"– и это тоже типично для драм об умирании – захватывает в фокус не только того, кто уходит, но и того, кто остается. Нина Хосс блистательно играет сестру, которая несет ответственность сразу за две семьи. У режиссеров-мужчин актриса чаще всего выступает в амплуа богини или проекции каких-то глобальных идей, но "Сестренку" делали не постановщики, а постановщицы, и они наконец-то позволили Хосс сыграть реальную женщину, которая в кадре может нелепо суетиться или пинать мусорные баки. Эта роль делает актрису одной из самых вероятных претенденток на "Серебряного медведя".

Кадр из фильма Берлин, Александрплац
Кадр из фильма "Берлин, Александрплац"© Stephanie Kulbach_2019 Sommerhaus_eOne Germany

Последним конкурсным участником из Германии стала драма Бурхана Курбани "Берлин, Александерплац" –экранизация романа Альфреда Дёблина, перенесенная из Веймарской республики в современность. В книге главный герой Франц был цементщиком. У Курбани он становится темнокожим беженцем из Гвинеи-Бисау, который прибывает в Европу за лучшей жизнью, но по дороге теряет подругу Иду. Дальше почти все как в романе: Франц связывается со злодеем Райнхольдом, лишается руки и встречает красавицу Мице, главную любовь своей жизни.

Визуально фильм сделан мастерски. Берлин Курбани утопает в неоне, и в этой светящейся галлюцинаторности угадывается оммаж сериалу Райнера Вернера Фасбиндера – а точнее, его финальному эпизоду с сюрреалистическими видениями Франца. Однако содержание от формы отстает. У режиссера есть лишь голая концепция, которую он никак не может наполнить жизнью. Больше всего ему хочется поговорить про беженцев. В фильм вставлены монологи о цвете кожи, ксенофобии и лексике: Франц говорит, что ненавидит слово "refugee", потому что он в Германии не временно – он приехал, чтобы остаться тут навсегда. Но сюжетная канва книги не позволяет сценарию развить эту тему, роман-то был написан в 20-е годы прошлого века и совсем про других людей. Отдельно стоит отметить неудачу с образом Райнхольда, ключевого персонажа, не менее важного, чем Франц: играющий его актер Альбрехт Шух очень хочет быть Гэри Олдманом, но Гэри Олдман в мире, к сожалению, только один.

Показ фильма Ильи Хржановского и Екатерины Эртель "Дау. Наташа", как и ожидалось, обернулся скандалом. Накануне премьерного показа немецкая газета Die Tageszeitung опубликовала большой материал о том, как проходили многолетние съемки грандиозного проекта, разбитого на полтора десятка картин и сериалов. Участники процесса жаловались на невыплату зарплат, рабские условия и бесчеловечное отношение со стороны авторов.

Кадр из фильма Дау. Наташа
Кадр из фильма "Дау. Наташа"© Phenomen Film

"Наташа" посвящена эпизоду из жизни буфетчицы, которая работает в исследовательском институте – главной декорации "Дау". Она ругается с помощницей, напивается и проводит ночь с французским физиком, а потом попадает на допрос к человеку из органов, который заставляет ее написать на любовника донос. Сексуальная сцена реальна (в России Министерство культуры отказалось выдать фильму прокатное удостоверение из-за "пропаганды порнографии"). Точно такое же впечатление абсолютной реальности производит и страшный эпизод с коньячной бутылкой: человек в форме фактически насилует Наташу стеклянным горлышком.

Многие иностранные журналисты, не владеющие языком, поверили в то, что в фильме есть актерская игра. На пресс-конференции непрофессиональную актрису Наталью Бережную всерьез спрашивали, как она готовилась к роли. "Мы не работали по сценарию, – ответила она. – Это была наша жизнь". Участники "Дау" действительно жили в декорации, и камера выдающегося немецкого оператора Юргена Юргеса просто фиксировала их быт. Человека в форме в "Наташе" "играет" настоящий тюремщик и ветеран органов внутренних дел Владимир Ажиппо.

Удивить фестивальную публику сценами насилия трудно, на киносмотрах показывают много жестких и радикальных фильмов. "Наташа" отличается от всего этого контента тем, что вообще не имеет отношения к кинематографу. Несмотря на костюмы и зеленые стены, тут нет эпохи – она рассыпается, когда выпившие буфетчицы начинают употреблять вполне современные слова ("блин" звучит постоянно). Тут нет исследования тоталитарной системы, потому что наблюдать за возникновением иерархий можно в любом телевизионном реалити-шоу. Тут нет и человека, в которого так пристально вглядываются и документальное, и художественное кино. Женщина, которую мы видим на экране, трагически отчуждена авторами и от своей условной "героини" (у нее ведь нет сценария, а значит, нет и образа), и от самой себя – за счет обстоятельств и следующей за ней по пятам камеры.

Присутствие фильма в конкурсной программе Берлинале ставит множество вопросов. Можно ли показывать широкой публике фильм с насилием, которое производит полное впечатление реального? Насколько добровольны были действия участников? А главное – можно ли вручать такой картине "Золотого медведя"? Финальный ответ остается за президентом жюри Джереми Айронсом.

Ксения Реутова

к началу страницы